Выше - только хорошее удивление.
Начать наверное придется с Фанагории,
где первой стала языковая проблема. Решение этой
задачи я нашел на базаре где купил себе
маленького ребенка. И первое время чтобы
перенимать у девочки не только греческие
ругательства, я старался обходиться с ней очень
акуратно. Целую декаду я при ней даже не курил.
Потом мы дождались корабля и переплыли на другой
берег. А когда прекратились волновые шатания
туда-сюда, я с помощью своей
попутчицы-переводчицы отыскал гостиницу и
поселился на втором этаже. Маленькая девочка
помогала мне и дальше. Мы с ней ходили как туристы
по чужому городу и присматривались к людям. А
Танаис - красивый город. Люди тоже к нам
присматривались и в конечном счете я
познакомился с человеком по имени Нисохорм. Он
признался, что следил за нами через хозяина
гостиницы где мы поселились. Со своей стороны я в
качестве откровенного жеста расстрелял одну из
стен в его доме. Нисохорм быстро понял какими
выгодами пахнут выстрелы, после чего согласился
рискнуть собственными средствами и делать
военный отряд. Примерно с этого же времени он
стал выдавать меня за понтийского посла. Будто я
приехал закупать у города пшеницу в обход
боспорским пошлинам и мне к весне нужен конвой
сопровождения. На собрании городского совета
Нисохорм подтвердил эту легенду, стал тратить
очень много денег и его выбрали архонтом
конвойного отряда, а меня его заместителем. В
итоге - лагерь - пол стадия на четверть. Всем
нравится. Больше всех разумеется "послу".
Коницу набрали из варваров. Со скифом воглаве.
Теперь если обо всем этом узнают в столице,
боспорский царь вышлет нам ноту протеста. А это
уже вмешательство во внутренние дела полиса.
Начнется неразбериха и я с Нисохормом погрею на
этом руки. Мы даже думаем устроить специальную
утечку информации на Боспор. Нисохорм говорит
что корабль уже готов и дело лишь за человеком.
Тут нужен разумеется толковый парень и я
подозреваю что им станет один из капитанов
штурмовиков - или Зидик или Сидинис. С простыми
солдатами я знаком пока еще плохо и по имени знаю
одного Мидония, да и то лишь потому что у него
такое отношение с офицеру Сидинису, что я уж
лучше помолчу на эту тему. Наверно лучше стоит
рассказать о нашей первой с Нисохормом ссоре. Тем
более что повод был необычный для такого времени,
и архонт до сих пор на меня косо смотрит. А все
из-за технического просчета и моей любви к
музыке. Дело в том что на степных учениях я
ругаюсь на солдат через динамики, а песни слушаю
сквозь шлем или наушники. И вот однажды мы в степи
попали под дождь и я пришел в лагерь очень злой.
Чтоб успокоиться, я захотел чего-нибудь
послушать и так спешил что забыл перевести
степные сотрясания воздуха на внутренние. В
результате ошибки "День Гнева" вылился не
мне в уши, а на лагерь с мокрыми солдатами.
Вечером конечно Нисохорм прибежал скандалить, но
было уже поздно. Я и теперь еще нередко
"ошибаюсь".Кстати сказать моя маленькая
переводчица тоже несколько раз интересовалась
музыкальными кружочками, но я благоразумно не
давал. А потом толи устала просить, толи устала
еще от чего-то, да только не вытерпела и сбежала.
Представте себе мою панику когда я однажды
прихожу домой, а комната стоит пустая. У меня чуть
разрыв серца не случился. Я со всех ног - к
Нисохорму, залетаю к нему и с порога ору чтоб
оцепили все въезды и выезду из города, включая
гавань. Переволновался вобщем. Ну и видя мое
такое состояние, архонт сперва конечно прочитав
мне наравоучение о пользе хорошего обращения с
рабами, через некоторое время выводит мою
беглянку из соседней комнаты. Она оказывается у
него скрывалась. Чтоб снять накал страстей мы все
трое стали думать как тут быть и Нисохорм -
светлая голова, предложил отдать девочку в одну
школу с его сынишкой. Я уже более менее мог
связывать слова без чужой помощи и поэтому
согласился. В школу маленькая ученица ходит уже
три недели, но все-таки еще иногда недовольна.
Вчера сказала что хочет посмотреть куда ходит ее
хозяин и сегодня архонту пришлось забросить
личные дела, взять ее прямо с уроков и привести в
лагерь, в капитанскую комнату.
В данный момент моя первокласница
залезла с ногами на офицерскую стол-карту и
увлеклась там каменными изгибами Меотиды. А
архонт Нисохорм приняв свою излюбленную позу
иронично умирающего в кресле фараона сидит и
принимает у меня урок греческого языка на тему
наших общих достижений. Я надеюсь, что не наделал
много ошибок - у меня ведь была такая учительница,
и Нисохорм будет доволен прогрессу в моем
греческом. Я вроде ничего не упустил.
Ну как? Архонт доволен? - оборачиваюсь
я за оценкой к Нисохорму и он наконец убрав с лица
ироничную маску и неаристократично сплюнув,
выдает:
– Ужасный акцент и прилагательных
мало. О выбранной теме я лучше умолчу. В целом же,
что касается языка, то вполне сносно. Для
иностранца во всяком случае.
Уставшее солнце моргает у него на
щеке проходящими мимо окна солдатами и Нисохорм
время от времени натуженно щурится.
Архонта явно утомил солдатский
лексикон его заместителя, а мое заместительское
горло после монолога требует передышки тем
более. Так что по-всему видать - пора делать
перекур.
– Вы не против?
– Появление из чужого кармана
сигареты тактичный политик игнорирует, а девочка
и так привыкла. "Значит - не против".
Огнем словился кончик сигареты.
Затянулся, - и вот оно... Закинул в глубину
внутренностей крючок сигаретного дыми и
подождав пока приятная немота ног приклеилась к
нему лапками, тяну и выдыхаю эту стонущую радость
и растворяю ее дымом в движении воздуха.
Дымовые разводы растекаются по
комнате, но Нисохорм вместо открытых возмущений
лишь с неудовольствием мнет колено:
– Погода меняется, что-ли? Лапа ноет и
ноет. С самого утра, - он сгибает-разгибает ногу,
слушает хруст и морщится: - Похоже ночью ветер
будет с моря...
– Да? - затягиваюсь снова: - Ну и что?
– Да просто... Завтра в степи тебе не
позавидуешь. Как вы там будете?
Архонтовская заботливость звучит
умилительно, но он то останется в городе:
– А мы оденемся теплей, и
передвигаться будем перебежками.
– Ну-ну, - Нисохорм отрешенно кивает
навстречу новой порции никотина: - Осень
продержимся да зиму перебьемся, а там будет
полегче.
Ты бы слезла оттуда, - это уже ребенку:
- Посмотрела и хватит.
Но девочка: - Не мешай, - с высоты стола
оборачивается в курящую сторону: - а мы отсюда
приплыли? - ручка уткнулась в Киммерийский
пролив.
Гляжу и подтверждаю: - Да.
Она снова отвернулась разглядывать
вмятины равнин и точки городов на карте: - правая
ступня раздавила пол Фракии, а левая коленка
восседающей на странах маленькой богини
случайно накрыла и ту приазовскую область из
которой приплыл ее уставший от доклада и тяжело
задумавшийся о возрастных разницах между ней и
им, господин.
"Сколько же ей лет? ...Семь, восемь,
...может девять? ...А вдруг - пять? Так трудно
определить по росту" и самый тоскливый вопрос
как всегда ставит в тупик все идеи поведения в ее
присутствии, варианты усложнений гостиничных
вечеров, когда единственным детским желанием
останется надежда на то что хозяин с вывихнутыми
мозгами по дороге к общей кровати вывихнет себе и
шею. "Сегодня правда дал себя уговорить -
организовал с Нисохормом экскурсию", -
"может хоть тут найдется волшебная палочка
чтоб дирижировать на хрупких настроениях".
Фигурка на столе вздрогнула от
чьей-то ругани за окном и чуть не спихнув с
подокойника тяжелый шлем, выглянула посмотреть.
Но там всего лишь навсего архонтовская гордость -
недавно приодетые в новенькую форму солдаты.
Лагерная пестрота не очень интересна... Маленькая
тяжело вздохнула (ведь дома ждет гораздо худший -
голый маскарад) и снова вернулась к своей
подножной географии.
До вечера конечно еще много времени и
можно еще что-нибудь придумать...
– Эй! Я кому сказал? Спускайся. -
раздражительно очнулся Нисохорм: - Еще прольешь
капитанское вино.
– Не слезу! - маленькая упрямица лишь
чуть отодвинулась от звякнувшего об кубок
кувшина, и созерцательные, отдыхающие на ней
мысли опять тревожит архонт:
– Вот упрямая, а. Это тебя в школе учат
быть такой непослушной?
– Да учат, - кое-как огрызнулась
школьница, хотела показать язык, но передумала.
– И залезать с ногами прям туда где
взрослые пальцами водят, тоже учат?
– Тоже.
– Так-так, - раз никто не вмешивается,
архонт решается прибавить строгих ноток: - А
может мне тогда закрыть такую школу?
– Как хочешь.
– Или просто не брать непослушных
девчонок к себе в лагерь? - разразился он издевкой
(с подтекстом, что политики перед детьми не
отступают), но маленькая лишь отмахнулась:
– Подумаешь... Все равно ничего не
успела увидеть. Сам быстро-быстро притащил за
руку, и прямо сюда, а тут сами и болтаете. Очень
интересно, - девочка возмущенно пожала плечами и
архонт: - Ну что ж, - сделал вид что встает:
– Вот я счас крикну капитанам, они
тебе все сразу и покажут - вынесут отсюда за ручки
за ножки. Слышишь? Я уже встаю.
– Ну вставай-вставай. Очень напугал, -
маленькая с сомнением посмотрела на
нерешительные потуги аристократа быть
решительным и вдруг вскрикнула, когда вместо
докуренной и вылетевшей за дверь сигареты в
комнату ввалился полуголый человек.
– "Ну ничего себе..."
– Помогите... - человек шатаясь сделал
несколько шагов на середину капитанской: - Мое
последнее желание... - прошептал он, обвел мутным
взглядом стены и не договорив, аккуратно
повалился на пол.
Все замерли и рухнувшее тело
вздрогнуло сухой спиной с призывом к помощи.
Желательно немедленной.
– Зидик! - архонт первым бросился к
капитану, присел рядом и заботливо приведя того в
сидячее положение, едва сдержался чтоб не
отшатнуться от исскуства резьбы по
человеческому телу: - через всю капитанскую грудь
- багровая полоса, а плечо и пол руки вообще
залиты кровью.
– Кто тебя так? - прошептал Нисохорм.
– Архонт... Это ты? - раненный с
гримассой боли ухватился в свое плечо и уже
грязной ладонью вцепился в белоснежную одежду
начальника (а то упал бы)...
– Зидик, ты что, - от спокойствия
Нисохорма не осталось и следа, и видно чтоб его
успокоить, капитан вяло улыбнулся.
Но по полу уже потекла первая темная
струйка, и даже замеревшая на своей настольной
высоте девочка едва нашла сил отвернуться от
этой сцены - на своего обкурившегося
спокойствием хозяина. "Действительно, чего же
это он такой спокойный?".
– Ничего не понимаю, - архонт на миг
обернулся в ту же сторону, тело без его поддержки
покачнулось и Нисохорм затряс голые плечи: - Не
падай Зидик, слышишь?
– Ой не труси, архонт, больно.
– А ты не закрывай глаза. Вот так.
– Ну, можешь говорить? Кто тебя... И
где?... Здесь?... В лагере?...
От кучи начальских вопросов голос
полуголого перешел на хрип: - Случайность. Я
недоглядел.
– Случайность?
– Да. Забыли поменять клинки на
тренировке. - у капитана стали закатываться
глаза: - Моя ошибка.
– Ну ладно... Ты Зидик только погоди, -
Нисохорм с хрустом выпрямился к заместителю:
– А ты чего? Скорей за доктором... Чего
сидишь?
– Да вот. Гляжу на вас...
– Глядишь?
– Архонт, раскрой глаза - наш раненый
совсем не потный.
– Чего? - пару секунд он смотрит как на
кретина, конечно ни фига не врубается и
оборачивается на новый стон:
– Не надо доктора ребята. Лучше воды...
– А ну... - Нисохорм кивает ребенку: -
Вон там, в углу.
Перепуганная от вида крови школьница
колеблется всего секунду, быстро спрыгивает, и
пока дядька архонт бормочет умирающему что-то
бодро-невразумительное, подтаскивает из угла
тяжеленный сосуд.
– Хотя бы тряпку можешь кинуть? -
кричит через плечо Нисохорм, и кинуть тряпку мне
разумеется не трудно. Он ловит, и промокнув водой,
осторожно прикладывает материю к окровавленному
месту. Заботливо заглядывает раненному в глаза:
– Ну как? Так лучше?
– Да-да, - сипит Зидик: - Спасители вы
мои.
– Ну-ну, - скромный аристократ только
отмахивается: - Еще что-нибудь нужно?
– А теперь винца бы, - вдруг
совершенно нормальным голосом заявляет подлый
капитан.
– Не понял... - едва переглотнул
Нисохорм, но только по-моему как раз тут все
понятно, и в продолжение своей солдатской шутки с
пола развязано пояснили:
– Оно такое: красновато-кислое, и еще
мокрое на ощупь.
В наступившей тишине сочно
шлепнулась на пол пропитанная фальшью тряпка, а
вовсе не фальшивый прилив крови стал искажать
архонтово лицо. Нисохорм медленно-медленно
выпрямился, - буря эмоций сжала ему руки.
"Вот так наверно и случаются
инфаркты..."
– А ну-ка поднимись, - слишком уж нежно
попросил обманутый политик, но проскользнувший
на последнем слоге кризис, кого-кого, а Зидика не
обманул:
– Архонт-архонт, держи себя в руках.
Прогремевшее затем: - А ну встать,
содрогнуло эхом девочку и стены, и заставило
подумать о вмешательстве третейского судьи.
Только благоразумный капитан решил не выполнять
приказ, а дурашливо запричитал:
– Не встану архонт - убъешь ведь. А за
что, да ни за что. К тому же при свидетелях. Я же не
знал...
Замечаю, что до сих пор не понимающий
"что здесь происходит" детский взгляд
требует хозяйских разъяснений, и через голову
"раненого" комедианта отвечаю что: - и такое
тут у нас бывает. А ты как думала?
Нисохорм тоже вовремя вспомнив о
присутствии ребенка видимо решил пока сдержать
эмоции. Со словами: - Ну я тебе еще устрою, чуть
попозже - не при детях; - он на негнущихся ногах
прошел к выходу, и бросив напоследок: - Сошлю как
минимум в театр, - сурово вышел наружу.
– А если бы была, он хлопнул бы и
дверью. - не удержался прокомментировать капитан.
Молниеносно выздоравливая - "ведь
холодно вот так валяться" Зидик встал и сразу
завертел головой: - Так где там...
Сперва скользнув по заместителю
архонта, он покрутился взглядом во все стороны,
не находя пропажи вынужденно вернулся к моему
лицу, - я кивнул на стол; он шагнул к затаившемуся
кувшину и жадно отхватив серебряным кубком
половину его терпких внутренностей, медленно -
(играя с собой) отправил их в рот.
Спектакль "Ребячества Армейских
Офицеров" похоже продолжается.
Зидик посмотрел вслед перебежавшей
подальше от его непредсказуемости школьнице и
довольно поставил высушенную до капли мумию
кубка на стол: - Так, с этим ясно.
А как зовут нашу новую знакомую?
Не привыкший к подобным офицерским
подходам к знакомству маленький ребенок даже не
знает что сказать и несколько мгновений хлопает
глазками. Подталкиваю:
– Скажи Зидику как тебя зовут.
Маленькая толкается в ответ.
– Ну чего ты? Не бойся - он хороший.
Говори.
И она не найдя поддержки у
усмехающегося хозяина, собравшись с духом,
произносит.
– И ничего страшного.
– Прекрасное имя. - восхищением
пробуя наверстать детские симпатии выдыхает
Зидик: - Почти что как мое. И тоже трудно для
запоминания. И это правильно. Запоминать не
обязательно. Нас тут так много и солдат и
офицеров. И между нами всякие встречаются.
Посредственность Нисохорма ты
знаешь. Самый неинтересный дядька в нашем лагере.
А есть историки, художники, поэты. Вот я к примеру
неплохой поэт. Так как болтаю я, никто тут
говорить не может. Да ты наверно и сама это
заметила. Вот только музыки у нас тут долго не
было. Но это в прошлом. В очень тусклом прошлом. А
в настоящем что я посоветую... По имени ты никого
не знаешь, верно? Так вот, если тебе чего-то нужно,
то останавливай любого человека и начинай со
слова: "Офицер". Если наскочишь на солдата -
он улыбнется, а капитан тем более откликнется. Ну
как, понятно?
– Да.
– ...Офицер.
– Да офицер, - услышала суфлерство
"с задней парты" школьница.
– Ну вот и замечательно, - пропел
актер-поэт-и-капитан.
Но детские страхи все еще не рассеяны
и на начальское предложение: - Обтерся бы; -
капитан: - В самом деле, - поднял оброненную
архонтом тряпку и занялся устранением
"порезов" на плече: - А то еще присохнет...
Оно конечно... Не каждый взрослый
выдержит все наши лагерные шутки, а тут ребенок...
– Так то не кровь? - прошептала
маленькая.
– Это? - Зидик выжал тряпку прямо на
пол, последнюю каплю подхватил мизинцем и
театрально лизнул: - Тфу! Конечно нет. А вы наивные
с Нисохормом поверили?
Девочка кивнула, и капитан
ухмыльнулся:
– Я даже сам не ожидал. Ты понимаешь, -
обратился он поверх ребенка: - Так на меня
накинулись, особенно Нисохорм, что я и сам
перепугался. Про свой зарытый в нашем лагере
талант. Действительно. А не пора ли мне в актеры,
куда-то на большую сцену, - издевательский актер
нагнулся и похлопал по сосуду с водой: - Ведь как
же достоверно получилось. А? Вот ты! Не
надорвалась перетаскивать такую тяжесть?
– Так я же думала... - у маленькой даже
не нашлось на офицерское кривлянье слов.
– Что меня и в самом деле можно
ранить? Какая ерунда. Вот твой... Твой... - под
потяжелевшим командирским взглядом Зидик
перевел определение в другую плоскость: - ...Вот
наш прямой главнокомандущий - тот сразу понял все
как надо.
Маленькая обернулась к "так вот
почему сохранявшему такое спокойствие"
главнокомандующему и приходится подтвердить,
что в самом деле:
– Зидик - он у нас такой, любит людей
немного подурачить.
– Скорей поудивлять, - быстро
поправил капитан.
– И покривляться перед новыми людьми
– Скорее выпустить фантазию на волю.
– Даже когда это похоже на юродство.
"Юродство" Зидик пропустил мимо
ушей:
– Но ведь сработало.
– Со стихами у тебя лучше получается.
Кстати, - я делаю пояснение для школьницы: - этот
комедиант, мало того, что капитан наших
штурмовиков, так он еще - поэтище огромного
таланта.
– Да ладно, - скромничает Зидик
– ...И в этом я надеюсь мы еще убедимся.
А пока хотелось бы услышать подлинную версию
всей этой комедии. Ведь не винца же ты зашел сюда
хлебнуть. Эту причину ты оставь Нисохорму.
– Причину? - переспросил капитан
делая умное лицо, будто и вправду собираясь
сказать что-то умное: - Причину значит...
– Да. И желательно не в стихотворной
форме.
– Ну хорошо. Как скажешь. Тогда я
начну с самого главного. - Он с задумчивой паузой
посмотрел в потолок: - Когда-то, давным-давно,
когда я был еще маленьким: - на секунду Зидик
отвлекся показать: - примерно вот как она, я
невзлюбил спокойствие и серость будней. Тогда я
начал бороться с этим рифмами. Первые опыты на
этом поприще...
– А покороче нельзя? - перебились
биографические воспоминания, и Зидик обиженно
пожал плечами:
– Можно и покороче.
– Пожалуйста.
– Когда возвышенной душе...
– Еще короче.
– Ах даже так? Ну хорошо!
Если опускать все подробности про
тупость солдатни на все мои приказы, про то что
поэтизм моей натуры ищет выхода, про
недогадливость моих начальников, - кольнул
начальство Зидик: - ...то заявляю - я устал от
тишины без удивлений.
"Да. Нужно было сразу догадаться
куда он клонит".
– Вот вы прислушайтесь,
прислушайтесь... _ капитан многозначительно вдруг
затаил дыхание и в наступившей тишине стало
заметно что день почти закончился и
расслабленные хождения за окном тому
подтверждение, а рядом - маленькая девочка не
знает что делать: "...какая то неинтересная
экскурсия..."
– По моему чего-то не хватает, -
закончил Зидик: - А?
– Ну ладно, - сдаюсь: - ты значит
намекаешь...
– Конечно же, - мгновенно подхватил
офицер: - Всего лишь намекаю. Я разве сумасшедший,
чтоб приказывать начальству, - его полуголая
фигура даже качнулась чуть вперед: - Разве похож?
От такой наглядности приходится
признать, что Зидик выглядит всего лишь
недоодетым капитаном, и все-таки:
– А как же посторонние?
– Это архонт Нисохорм что-ли? - похоже
Зидик даже обиделся: - По моему я позаботился о
нашем консерваторе, и самым гениальным образом. Я
что же, зря тут по полу валялся? Я же продумал все
на сто шагов вперед: архонт теперь не скоро тут
появится.
– Это понятно.
Но тут есть кое-кто еще, кому немного
рано слушать наши лагерные ужасы.
Вслед за начальским кивком капитан
тоже посмотрел на ту которой "еще рано
слушать". Моя заботливость о детском слухе его
искренне - (так она не знает?) - удивила, и
заставила задуматься...
– Эй, вы про что? - не понимая взрослых
недомолвок вмешалась школьница и вопросительно
поглядела на одного - на второго.
Объяснения пришли разумеется с менее
одетой стороны. Зидик только сперва потер
багровую от краски руку:
– Про что? Да вот про это самое... Тут
тайны нет, хотя конечно риск присутствует. Вот
например... Ты ощущала хоть когда-нибудь такое -
чтобы в тебе вдруг оживала кровь? Чтоб искорки
невидимой холодной ночи тебе испепеляли нервы?
– Нет, - едва успела вставить девочка.
– А как насчет того чтобы разбиться
на осколки удивлений, вдруг ощутить себя
заполыхавшим в небе облаком, внезапно унестись в
танцующие штормы звуковых вершин, взглянуть
оттуда новыми глазами, на струны засверкавших в
тебе чувств... и замирая снова рухнуть вниз. Или к
примеру...
– Зидик! - я обрываю поэтизмы
капитана: - Не морочь ребенку голову.
– Так я ведь только начал...
– И закончил.
– Так это вы про музыку? - "ну
наконец-то" догадалась девочка и офицер
кивнул:
– ...на самой интересной ноте.
– И ты просил послушать?
– Всего лишь намекал. - развел руками
Зидик: - А он вот... как будто бы чего-то опасается.
Неплохо было бы узнать - чего.
– Он и мне не дает, - пожаловалась
маленькая ябеда-карябеда: - Сам слушает свои
кружочки, а мне - нет.
– Что, правда?
Маленькая закивала.
– А очень хочется? - посочувствовал
капитан такой несправедливости и кажется пора
вмешаться:
– Зидик. Не лез бы ты...
Но видимо уже почувствовав в новой
знакомой союзницу, он: - Э нет! - не успокоился, и
даже более того, вдруг перешел на громкий шепот:
– Послушай-ка. А может быть давай
объединимся? Навалимся вдвоем и отберем. И после
сами будем слушать. Ну как? Давай?
Маленькая серьезно взглянула на
хозяина припоминая все выигранные у него схватки
(такие редкие и немногочисленные, что лучше и не
вспоминать), взглянула и на офицера (с таким
конечно шансов больше), но этот далеко идущий
заговор необходимо срочно оборвать:
- Не слушай дядю Зидика - он часто
предлагает глупости.
– И вовсе не всегда, - не обиделся
капитан.
– ...Ты только погляди на него.
Погляди, погляди.
Девочка всмотрелась в офицера.
– ...Стоит грязный, неодетый, и еще с
этой своей дурацкой ухмылкой. Ну разве можно
такого слушать?
– Ага, - еще раз взглянула и кивнула
школьница.
– Ну я не знаю... -
"...как переубеждать поэтов и
детей?"
– ...я соглашусь, а завтра мне тебя в
степи искать? Ведь испугаешься.
– Врет-врет. Все врет. - отвлек от
правды офицер: - Не испугаешься. Там просто нечему
пугаться.
– Я знаю. - заявила девочка.
– Откуда ты там знаешь?...
– Не скажу!
– Значит не знаешь.
– Нет знаю. Ира говорила... - она
осеклась.
– Стоп. Кто такая Ира?
– Я тебе рассказывала.
– Не рассказывала.
– Ирочка? Я с ней недавно подружилась.
Она сидит на соседнем ряду, а на переменах мы
вместе бегаем от мальчишек; - первоклассница даже
улыбнулась видимо вспомнив что-то занимательное:
- Так вот. Ира спрашивала что вы тут слушаете.
– А она откуда...
– Ей брат говорил, он тут у вас
солдатом работает, она мне говорила, а я не
запомнила кем.
– Ага, и дальше?
– Я не помню. - маленькая смутилась: -
Братик ей рассказывал кажется что, - она забавно
напряглась, припоминая наверно подружкину
цитату: - что после того что он услышал в лагере,
ему больше ничего слушать не надо, ...и запоминать
не надо, ничего страшного что можно увидеть,
кажется так.
"Билиберда какая-то..."
Выболтав все свои школьные секреты, у
маленькой нет больше никаких идей - что делать
дальше. Она грустно замолчала, и дальше дело
взрослых что-нибудь придумывать.
– А я зачем сюда зашел? - стал
вспоминать вдруг заводила-Зидик, полусерьезно
похлопывая по ножнам капитанского меча: - Ах да!
Насчет захвата музыки, - он вопросительно
повернулся в "не знающую что делать
сторону", но маленькая даже не успела показать
"Что у хозяина вон тоже есть..."
– Яволь - Согласен - Згода - Хорошо! -
громко сдалась хозяйская расчетливость.
"Конечно это против всяких планов, но видимо
пришла пора раскрыть свой музыкальный козырь":
– Зидик! Окно!
– Ага, понятно, - капитан бросился к
захлопавшей от ветра ставне: - Чтоб кое-кто сюда
не выпрыгнул! - непослушный полудверок ловится и
сковывается крючком со вторым: - Готово!
– А сам к дверям!
– Ага!
"Теперь пути для отступления
отрезаны..."
Лишь тут, глядя как зачернел в дверном
проеме капитанский силуэт, маленькая школьница
поняла насколько это все серьезно. Она стала
медленно отступать вглубь комнаты пока не
уперлась в оставленное архонтом кресло.
– Во-во, ты лучше сядь.
Она садится, и новым поводом для
беспокойства становятся манипуляции с касетой,
которая решительно вставляется куда-то под
бронежилет: - А дома ведь через кружочки, - немного
нервно прошептала девочка.
- Сегодня будет - как подружка
говорила - на весь лагерь. - "Звучит не очень
мирно, но плевать. Не объяснять же в самом деле
про динамики":
– Ну что, готовы? -
Все процедуры музыкальных подготовок
закончены, маленькая комочком спряталась на
кресле, и решительный девиз "не строить же все
отношения с ней лишь на постели" нащупав, топит
кнопку в "ПЛЭЙ": - Теперь послушаем.
Всего лишь одну песню.
Вслед за этим в комнате вздрогнуло
все включенное в квадрат стен. "Громковато",
- приглушаю, чтобы пространство не было выдавлено
наружу, и все равно...
По комнате - по трещинам секущим пол -
и по мембранам глаз: - взрыв не нашедших выхода
гранат - с преобладанием вулкановых законов: не
хаосных - дробящих мозг - скорей тягучий, то
уходящий штормом из под ног, то топящий в себе по
самые зрачки. Глаза сдаются.
Вся комната в заточенных предметах, с
людьми внутри ее не видящих друг друга. Одни лишь
отблески в такт плавающим звукам.
В лавине хлещущей по стенам и дыханью,
лавинками из окон и двери
забив-взводоворотив-затопив собой и лагерь, и
мысли собственной не видно... Лишь следы от глаз
вместо ушей, что добровольно смыты этим ветром
размытых слез в зрачках: и непонятно где и что, и
кто еще в живых остался... Или осталось только
трое?...
Застывшие, без собственных движений:
боясь хоть что-нибудь нарушить - спугнуть свое
купание в потоках, взглянуть на лагерь и обрушить
в него орбиту Марса например (счас ни за что
нельзя ручаться), но чтоб бояться лишний раз
вздохнуть ...как будто ты на тонкой льдине, хотя
конечно и похоже, но льдина пола дальше стен не
уплывет и слух под музыкальным ветром не утопит.
Новый кусок неуправляемой вселенной
по своему дохнул на кровь идущей к сердцу и
покатился новой вспышкой: - по ураганам, скалам,
эскалаторам из бури в небо и обратно. И далее... - в
невероятнейшее чувство в невидимом - без
направлений вихре - сносящем все плотины чужих
нервов таких чужих, что время бросить якорь, или
сорвать оставшийся стоп-кран.
Там, в кресле, начали синеть и нужно
выключить: "чтоб эта доза не была последней. А
так, осталась биться где-то у коленей".
Обрыв, и:
– На сегодня хватит.
Все стихло, а в ушах остался дождь: в
дрожащей тишине почти неслышный.
Вот и он остановился.
– Ну как?
– Ну что? Кровь возвелась в ранг
несмертельных ядов?
Детский взгляд сдвигается рывками на
меня, затем на Зидика.
Маленькая облизывает губки и
вымученно улыбается:
– И ничего страшного. - но только что
услышанное тут же вернувшись последней
докатившейся волной сгоняет эту улыбку.
Недоверчиво прищуриваюсь: - А по моему
ты испугалась.
– Конечно испугалась, - заботливо
всмотрелся капитан.
– Нет. - она вытягивает затекшие ноги
(как быстро оживают дети) и улыбается на этот раз
поправдоподобнее:
– Ах значит вот что ты солдатам даешь
слушать. Теперь знаю!
– И доложишь Ирочке...
– Да, и завтра расскажу Ире.
Нет смысла возражать.
– Пожалуйста, - я забавляюсь: - Только
что?
– А что?
– Правду ей брат говорил про то что мы
тут слушаем?
– Маленькая задумывается... вдруг
запрыгивает на спинку кресла и заметив что две
пары глаз смотрят только на нее, разбивает
взрослое ожидание неподражаемым:
– Вам не скажу. Ире скажу. - все что с
ней сейчас случилось воспринимается значит как
"так и должно быть".
– А ты сюда пришла прямо из школы? -
напомнил о себе наш постовой в дверях.
– Да. С дядей Нисохормом. Сюда
посмотреть.
– На лагерь? Ну я так и догадался. -
Капитан заозирался: - А где же твоя сумка, книжки?
Но видно маленькой ученице все еще не
до расспросов с книжистыми сумками, похоже чьи-то
ушки еще заняты другим и нужно срочно приходить
на помощь:
– Архонт повесил это дело на своего
раба. А вот сегодня...
– Задумана была экскурсия по лагерю, -
недослушал Зидик: - Все ясно. Сперва
прослушивание, а потом смотрины.
– Нисохорм ведь тебя так быстро
протащил по плацу, ты ничего наверно и не
рассмотрела, - участливый капитан крутнул башкой
себе за спину: - наших придурочных солдат,
занятия, ведь так?
– Не-а, - улыбнулась маленькая.
– В самом деле, - беру начальскую
инициативу на себя: - Может пойдем, сейчас
досмотришь?
– На солнышко? Пошли.
– Смотреть на солнышко и наших
идиотов, - капитан отступил давая дорогу высокому
начальству и расшаркнувшись - маленькому
ребенку: - Я никчемный только после вас.
Девочка спрыгнула с сиденья и
обгоняя, первой подбежала к выходу:
– Потом еще послушаем...
Когда-нибудь... -
На моем пути возникает преграда
сделанная раскинувшей к дверным проемам ручки
первоклассницей, она оборачивается:
– Ведь ты мне покажешь как оно там
играет?
"не орет, не появляется - а
играет!" - первый человек кто догадался о
возникновении послекнопочного звучания.
Подталкиваю: - Может быть. -
Все трое мы выходим на свежее солнце,
и я с тоской вдруг прихожу к мысли что отныне
плэйер придется прятать, чтобы этот вопрос не
попробовал разрешиться на практике в мое
отсутствие.
– Давай уж Зидик, замещай архонта.
