И Хаос сначала захватил все здание
Центра, потом всю планету, потом планетарную
систему...
А потом для того, чтоб с ним
справиться, потребовалось начать Большую Игру.
Она-то и оказалась последней для Гранд-мастера
О'Коннора.
"С Хаосом можно и нужно играть, но
сам Хаос - это не игрушка!" - повторил Лешка про
себя главную парадоксальную заповедь Игроков. Он
внимательно всмотрелся в мелькающие шарики. Да,
пока их немного, они кажутся даже забавными.
Лешка осторожно вытянул вперед одно из своих
щупалец. Оно вошло через невидимую преграду
внутрь сферы без малейшего сопротивления. Ну что
ж, так и должно быть.
Шарики, почувствовав в своем
"гнезде" посторонний объект, ринулись к нему
со всех сторон. Лешка еле успел отдернуть
щупальце обратно! И шарики врезались в стенку
перед глазами Лешки. Но от стенки их отскочило
больше, чем ударилось о нее.
Лешка напрягся.
Первичная фаза кончилась. Началась
фаза накопления! Видимо, он сам же ее и
спровоцировал. Эта фаза идет очень недолго, и
очень быстро переходит в фазу деления.
Ее никак нельзя пропустить - ведь
только в самом начале фазы деления взбесившиеся
кванты становятся особенно восприимчивы. В этот
момент их можно увлечь практически любой игрой.
Необходимо только сразу придумать образ или
образы, через которые отрицательную энергию
Хаоса можно было бы преобразовать в
положительную энергию игры. Это
должно быть что-то такое, в чем Лешка чувствует
себя предельно уверенно, как рыбка в воде. Иначе
его собственные образы могут выйти из-под
контроля и тоже стать частью Хаоса. Такое иногда
случается.
Что же это должно быть?
Что?..
Если бы Лешка был сейчас человеком, он
бы вспотел от нервного напряжения. Но астропоиды,
к счастью для себя, не потеют. Хотя они существа
довольно нервные. Потому что очень чуткие. В
свободном космосе опасностей много...
Два ярко-синих шарика, столкнувшись,
превратились в четыре шарика. То же произошло с
двумя оранжевыми. И с зелеными. И с
красными.
Четыре синих шарика превратились в
восемь, восемь - в шестнадцать, шестнадцать - в
тридцать два. И так - со всеми
остальными шариками.
Фаза деления началась. Пора входить!
Если Лешка войдет без готового образа
в голове, то от него через несколько мгновений
останется только продырявленная во многих
местах астропоидская шкура.
А, была не была!
И Лешка, в момент входа в сферу, принял
вид гоночного болида обычного для этого вида
спорта размера.
Ощущения он при этом испытал, мягко
говоря, странные. Одно дело - быть пилотом внутри
болида, и совсем другое - быть самим болидом!
Причем болид этот был вовсе не похож
на мультипликационный. Это был самый настоящий
реактивный спортивный снаряд. Просто глаза
Лешки стали его фарами, а рот -
радиатором. Хотя реактивным болидам радиатор и
ни к чему.
Но в Игре подобные погрешности
являются вполне допустимыми.
И потом, надо же Лешке чем-то
говорить!..
Внутри изначальной сферы, где
искажены все основные физические законы, звук
запросто может разноситься и без воздуха.
- Эй, вы, разноцветные штучки-дрючки! -
крикнул Лешка шарикам. - Не хотите ли сыграть в
новую игру? В трехмерные гонки?
И совершенно явственно увидел, как у
шариков сделался очень озадаченный вид.
Но тут же фаза деления прекратилась!
А шарики из озадаченных стали
заинтересованными.
- Ну, живей-живей! - подстегнул их
Лешка. - Живей превращайтесь в таких же, как я! И
начнем!
Вид у шариков стал несколько
растерянным. Они сгрудились в стайки, или, точнее
сказать, в рои, чтобы посовещаться.
Лешка с волнением ждал.
И через пару секунд он с облегчением
увидел, как рои уплотняются. Еще через мгновение
они начали сливаться в огромные блестящие капли.
Капли стали вытягиваться, выпускать из себя
обтекатели двигателей и отвердевать.
И вот вокруг Лешки возникло десятка
два машин всевозможных форм и расцветок. Их фары
блестели, как глаза, а их радиаторы кривились в
высокомерных усмешках.
У одного болида, в форме гигантской
акулы, усмешка была даже не высокомерной, а
злобной.
"Это - их вожак и мой главный
соперник!" - сообразил Лешка. - "С ним, скорее
всего, придется повозиться!"
- А теперь пусть появится трасса! -
сказал он вслух.
И трасса появилась.
Она представляла из себя семь
прозрачных разноцветных труб, соединенных в один
жгут, расположенный еще в одной трубе, более
крупного диаметра, как отдельные
жилки внутри оболочки кабеля. Жгут разместился
внутри изначальной сферы, ставшей теперь сферой
Игры, совершенно произвольно - так,
как может размещаться внутри
тесного мешка как попало
утрамбованный туда садовый шланг. Диаметр каждой
трубы позволял свободно поместиться в ней только
одному болиду, но двум - уже никак. То
есть обгон внутри одной трубы был невозможен.
Он был возможен внутри особых
вздутий, возникающих через неравные промежутки
по всей длине жгута.
Вздутия были нескольких типов. В
одном из них расширялись только внутренние
трубы, с соответствующим расширением внешней
трубы, и болиды имели довольно ограниченный
простор для обгона впереди летящего соперника.
В другом типе внешняя труба
расширялась еще сильнее, а внутренние трубы на
несколько десятков метров прерывались. На входе
и на выходе они приобретали воронкообразные
отверстия. В одних случаях эти отверстия были
точно соосны. Вылетев из выходного отверстия,
болиду просто нужно было удержаться на своей
траектории, чтобы на входе попасть в свою же
трубу. Тому, кто
хотел идти на обгон, было, разумеется,
гораздо сложнее. Ему нужно
было развить большую скорость для
того, чтобы обойти своего соперника сверху, снизу
или сбоку.
А вот еще в одном типе вздутий несущая
труба расширялась еще сильнее, а отверстия
направляющих труб были произвольно смещены.
Здесь нужно было как следует поманеврировавть
среди соперников, чтобы обогнать их и чтоб найти
трубу одного из семи основных цветов. В таких
вздутиях трубы можно было менять, но здесь
появлялись ложные отверстия, цвет которых
отличался от цвета
одной из основых труб совсем немного.
И если при маневре допустить ошибку, и попасть в
такую ложную трубу, она, уйдя куда-то сторону,
могла вывести болид из игры. На время или вообще -
это могло стать ясным только через некоторое
время...
То есть вся эта гоночная трасса
представляла из себя еще и особого рода лабиринт.
В принципе, таких сложных трасс люди
не строили.
Гонщики-люди, в своем обычном виде,
были бы просто не способны соревноваться в такой
трассе.
И ни один гуманоид-архитектор, в этом
же виде и в здравом рассудке, вряд ли был способен
спроектировать подобную трассу. Она была плодом
воспалившегося Лешкиного воображения. А вредные
кванты, вдобавок, внесли в нее свои
усовершенствования.
Осознав уровень сложности трассы, в
которой ему предстояло сейчас соревноваться,
Лешка едва смог успокоить трепетание своих
рулевых пластин. Скосив фары, он посмотрел на
своих соперников,
уже выстроившихся на стартовой черте.
На их металлических физиономиях было теперь
вполне невинное выражение.
Но Лешка чувствовал, что каждый из них
внутренне смеется над
ним и уже видит себя победителем.
Особенно вон тот, акулообразный!
Зря скалишься, приятель!
Смеется тот, кто приходит первым!
- Кстати, ребята, кто даст команду
"Старт!"? - поинтересовался Лешка.
Акулообразный болид ухмыльнулся, и
презрительно сплюнул сквозь радиатор.
Сверкающая капля, вылетевшая из него,
моментально превратилась в здоровенный
хронометр, больше похожий на будильник.
Будильник-хронометр поднялся над всеми
выстроившимися у входных воронок болидами и
завис в пространстве. Стрелка на нем проходила
последние деления до жирной черты.
Пять.
Четыре.
Три...
Два...
Один...
Будильник дико затрезвонил!
Но Лешка успел дать своему двигателю
максимально возможное на старте ускорение! И
влетел в одну из начальных входных воронок.
Гонка началась.
В свою трубу, ярко-желтую, он попал
первым!
Через задние стоп-сигналы он увидел,
что за ним летят еще две машины. Интересно,
сколько машин попало в каждую трубу?
И, между прочим, очень интересно, на
основании чего определяется победитель в этой
гонке? Почему-то Лешка не успел подумать об этом в
тот момент, когда воображал эту трассу.
Впрочем, это сейчас не так важно.
Гораздо важнее определить
нынешнее место в гонке того,
акулообразного. Вот его-то Лешка должен победить
во что бы то ни стало!
Почему-то Лешка чувствовал это
совершенно определенно.
Выпучив свои фары как можно сильнее,
Лешка принялся всматриваться в другие трубы.
А, вот ты где, голубчик! И ты даже не
первый. Ты всего лишь третий! Замешкался на
старте, при...
Стенки трубы впереди засветились! Что
бы это значило?
Это значило первое, простое, вздутие!
Поддать газу!
Поздно!.. Один из его соперников,
летевших сзади, облетел Лешку сбоку, и оказался
теперь впереди!
Улыбка акулообразного сделалась
глумливой. Но он во время этого вздутия даже не
пытался изменить свою позицию.
Видимо, у него есть какой-то свой план.
Или он так в себе уверен, что не хочет лишний раз
напрягаться на несложных участках трассы.
Стенки трубы впереди вновь
засветились. Ярче, чем в прошлый раз. Лешка
приготовился как следует поддать газу!
Это оказался участок, где трубы
прерывались, но не были смещены. Лешка с
завыванием вылетел из выходной трубы, и увидел,
как над ним оказался тот болид, который шел в их
трубе последним.
Ну уж нет, я и тебе не уступлю, и того
перегоню!
Удалось!
Крепко ударившись у входной воронки с
обогнавшим его раньше болидом, Лешка влетел в
свою трубу опять первым.
Но он не долго радовался.
На следующем вздутии он оказался в
своей тройке даже не вторым, а третьим.
И затем прежде довольно прямая общая
труба стала выделывать коленце за коленцем и
накручивать изгиб за изгибом. И вздутия пошли
чаще. На некоторое время Лешка даже забыл о том,
чтобы
держатся всегда первым. Его задачей
стало не врезаться в стенки
трубы на виражах. Во-первых, это было
не очень приятно и даже
больно - вот уж он раньше не думал, что
спортивной машине может
быть так больно! - во-вторых, это
существенно гасило скорость, и ему в кормовую
часть очень крепко въезжал тот, кто в этот момент
летел сзади...
И каким-то непостижимым образом в
такие моменты он совершенно отчетливо видел
издевательскую ухмылку акулообразного. Тот
постоянно держался где-то рядом, постоянно где-то
рядом!
И вот труба засветилась намного ярче,
чем во все предыдущие разы. Лешка напрягся.
И не зря! Через мгновение он вылетел в
гораздо более просторное расширение несущей
трубы. И входного отверстия своего цвета не
увидел.
Ну и квант с ним! Почему бы на этот раз
не поменять трубу?..
Лишь бы не попасть в ложную...
..Так, теперь вокруг него все такое
зелененькое-зелененькое. И в этой трубе их всего
двое. Лешка второй.
А где тот, акулоподобный?..
Вот он! И теперь - уж совсем рядом.
Начался особенно длительный ровный
участок трубы.
Воспользовавшись этим
обстоятельством, Лешка попытался осмотреться и
понять, как обстоят дела во всех остальных
основных
трубах.
И тут же он увидел, что болидов стало
меньше. Видимо, на последнем сложном участке
какие-то из них угодили в ложные отверстия.
Но и самих основных труб стало меньше!
Теперь их было не то шесть, не то пять. Лешка
пытался сосчитать два раза, но оба раза
сбивался со счета.
И тут труба завернула так круто, что
Лешка чуть ли ни изо всех сил врезался в ее
стенку.
Да, вот это был удар! И как он его
только выдержал? Так что даже хорошо, что на этом
участке он шел в их двойке вторым. Никто
хоть не врезался в тыльную часть...
Интересно, сколько еще будет
продолжаться эта гонка? Или она будет
продолжаться до тех пор, пока Лешка не предпримет
каких-то
более энергичных действий?
Но какие это должны быть действия?
Вот что - на следующем сложном участке
он должен попасть в одну трубу с акулоподобным
безобразием!
Вот, кстати, и труба засветилась
ярко-ярко!
Лешка вновь вылетел в расширение. И
изо всех фар принялся
высматривать своего главного
соперника.
Вот мелькнул его хвост!
За ним!
Лешка, уже не обращая внимания ни на
что, рванул за акулообразным прямо сквозь все
остальные болиды.
Хрясь!.. Трах!.. Тарарах!..
Но теперь они с акулоподом - в одной
трубе.
Лешка опять второй.
А труб всего стало три.
До Лешки кое-что стало доходить.
Он понял, что должен при первой же
возможности стать в их состязании с акулоподом
первым, и во что бы то ни стало удерживать это
положение до самого победного конца. Тогда,
возможно, и эти три трубы сольются в одну. И тот,
кто окажется первым в ней, и станет победителем!
Между прочим, болидов в основных
трубах осталось всего девять, по три на каждую.
Значит, все остальные угодили в ложные отверстия.
Интересно только, куда они деваются?
С этого момента гонка стала
выматывающей.
Прямые участки трубы сменялись
кривыми, изгибающимися,
зигзагообразными, просто
безобразными, то есть изогнутыми до таких пор,
что болиды едва втискивались в их крутые
повороты, простые вздутия следовали за сложными,
а Лешке все никак не удавалось обойти акулопода.
И вот, наконец! Во время очередного
прерывистого участка Лешке удалось влетель в их
с акулоподом трубу первым. Теперь их в ней и
осталось всего двое.
И основных труб тоже всего две. На
всей трассе остались они с акулоподом и еще три
болида, которые летели в своей трубе как-то уже
устало, очень устало. Затем они начали и вообще
отставать, отставать, и остались где-то позади.
В этот момент стенки трубы впереди
засветились, предупреждая об очередном
прерывистом участке.
Лешка вдруг почувствовал, что тоже
устал, очень устал. И не то, чтобы у него кончалась
энергия - с этим как раз проблем не было. Это была
какая-то другая усталость, не машины, а человека,
который летит куда-то, летит, а конца этому полету
все не видно, и не видно...
Нужно собраться с силами, нужно!
Сейчас труба оборвется, и надо очень постараться
на входе попасть в свою трубу первым, и не уйти в
ложную!..
Так, есть. Вылетели! Лешка уже почти
механически отыскал взглядом своих фар входную
воронку своего цвета, и на всех газах понесся к
ней. Рядом с ней была еще одна воронка, почти
такого же цвета. Ну, разве что чуть-чуть поярче.
Погодите-ка! Вместе с ложной трубой
осталось, получается, всего две трубы?.. То есть
это уже завершающий участок трассы!
И если сейчас Лешка влетит во входную
воронку первым, это будет
почти наверняка означать, что он -
победитель!
Лешка почувствовал, как к нему
возвращаются силы.
До входной воронки остались
считанные метры.
Акулопод остался где-то сзади. Лешку
ему уже не достать.
Но в этот-то самый момент он и возник
слева от Лешки. Его акулья морда кривилась в
издевательской ухмылке, и Лешка понял, что он
задумал что-то очень нехорошее.
Точно! У самой входной воронки
акулозавр с такой силой ударил Лешке в бок, что
Лешка на миг потерял ориентировку. А когда она к
нему вернулась, то Лешка увидел, что летит один и
уж в очень ярко-зеленой трубе. Акулопода нигде не
было видно.
Лешка с замиранием чувств понял, что
перед самым финишем
акуломерзозавр втолкнул его в ложную
трубу! И это означало, что Лешка свой гейм их Игры
самым позорным образом проиграл!..
Лешке захотелось всхлипнуть. Да было
нечем.
"Но ведь я не должен был
проиграть!" - воскликнул Лешка про себя. - "И
он поступил нечестно. Неспортивно! Он нарушил
правила Игры. Если бы он столкнулся со мной в
спортивном азарте, когда летел к входной воронке,
это было бы одно. Я сам много раз так сталкивался.
Но он вытолкнул меня с основной трассы
специально, чтобы отправить по ложному пути.
Следовательно, это дает мне какой-то другой шанс!
Знать бы только, какой!.. Эх, если бы можно было
увидеть всю трассу целиком, понять, где есть еще
какие-нибудь ходы! Но ведь мне, Игроку второго
класса, такие вещи пока недоступны!.. Стоп, почему
- "недоступны"? А если нужно, чтоб они стали
доступны вот именно сейчас?.."
И тут будто кто-то протянул Лешке
руку, и какая-то новая и свежая энергия влилась в
него из его собственных, ранее скрытых резервов,
и в состоянии озарения он, действительно, увидел.
И не только увидел, но и почувствовал.
Он увидел всю сферу их Игры и снаружи,
и внутри. Да уж, вот это трасса! Такая любому
пилоту может присниться только в кошмарном сне. И
в этих диких переплетениях они все и летали?..
Он увидел себя, маленького оранжевого
жучка, ползущего по какой-то боковой трубке к
выходу из сферы.
Он увидел, как три других жучка,
отставших немного раньше, уже вылетают из сферы
прямо в космос, и там растворяются в обычном
пространстве без следа. Вот и хорошо! С
возвращением вас, ребята, в обычное состояние!
И затем он увидел, что акулообразный
болид находится совсем близко от какой-то
светящейся точки у самой стенки сферы.
Очевидно, это и был финиш всей гонки.
Чем-то свечение этой точки Лешке
очень не понравилось. Была в нем какая-то
опасность.
Но акулозавру до нее еще далеко! До
нее еще несколько вздутий, и простых, и
прерывистых.
И у Лешки до выхода из сферы тоже
несколько прерывистых вздутий. Но как интересно
сплетаются здесь трубы! Что, если проследить вот
за этой?..
Да, она действительно выводит его
ложную трассу в самое последнее вздутие основной
трассы перед яркой точкой! И очень коротким
путем! Ну что ж, вперед!
Лешке показалось, что вокруг него
зазвучали фанфары. Это было и приятно, и необычно.
Но что было уж совсем необычно, так это
отслеживание себя самого снаружи как медленно
ползущего по трубе жучка, и одновременно
ощущение себя изнутри как стремительно летящего
все вперед и вперед снаряда!
Лешка видел, как внутри трассы гонки
сближаются два разноцветных пятнышка.
И чувствовал, что с каждым метром
становится все ближе к своему основному
противнику.
Вот сейчас он должен вылетететь к
месту их встречи...
Есть! Привет, дружок!..
Наглую физиономию акулообраза, когда
он увидел Лешку, слегка
перекосило. Акулобезобраз попытался
в последнем рывке опередить
Лешку, но тщетно - тот все рассчитал
безукоризненно.
И влетел в основную трубу первым.
А, вот и яркая точка.
К ней, быстрее к ней!
Вспышка, грохот, звон, громкое
шипение, как из спущенной велосипедной камеры.
И тишина.
Лешка потряс головой.
Головой, а не передней частью болида.
Теперь он вновь был астропоидом.
А изначальной сферы не было.
"Молодец!" - услышал он голос
Гранд-мастера.
Кажется, этот голос стал еще звонче.
Теперь Лешка был готов сказать, что он
принадлежит и не мужчине, и не женщине, а..
"Молодец, парень!" - поддержал
Гранд-мастера Стальной Джордж. - "Я бы на твоем
месте в этой сумасшедшей трассе просто
свихнулся!"
"А эта акула, смотрите-ка, все еще
летит!" - вдруг просверкал им Олег. - "И не
просто летит, а меняется."
И показал, куда смотреть, ярким
звездным зайчиком от одной из своих зеркальных
граней.
Все посмотрели на то, что этот зайчик
высветил.
Акуломерзозавр, действительно,
менялся. Он раздувался, как мыльный пузырь, и
начинал ярко светиться изнутри.
"Мне кажется," - просверкал Олег, -
"что он хочет устроить нам день рождения
сверхновой!"
"Ты думаешь, он на это способен?" -
засомневался Джордж.
"Запросто!" - ответил Олег. - "В
нем все еще слишком много отрицательной энергии.
Он ведь другие болиды отправлял по ложным
трассам, а всю их энергию забирал
себе!"
"Я этого не видел!" - смущенно
сказал Лешка. - "Если бы я это видел, то..."
"Ты все сделал правильно!" -
прервал его уж совсем звонким голосом
Гранд-мастер. - "Просто сейчас наступила моя
очередь водить. И если он хочет сделать большой
бабах, я ему помогу!"
И Гранд-мастер, все в том же образе
лакра, поплыл по направлению к распухающему
акулозавру.
Вдруг остальные трое Игроков
заметили, как трещины на внешней оболочке лакра
делаются больше, как его броневые листы
становятся хрупкими скорлупками и рассыпаются.
И через миг вместо лакра прямо в
открытом космосе оказалась девочка лет шести в
нарядном платье и с большими белыми бантами.
"Гранд-мастер Сэм - девчонка? Один
из лучших Гранд-мастеров, которых я встречал за
всю свою жизнь?!.." - поразился Джордж. -
"Вот такая маленькая? Как это может
быть?.."
"Вот почему у нее был такой
голос!.." - понял, наконец, Лешка. - "А я-то
думаю!.."
Олег ничего не сказал. Он был ошарашен
больше других. Он почему-то представил себе, как
вот так, в летнем легком платье, прямо по космосу
шлепает его Катька. И ему захотелось поскорее
полететь за этой девочкой и во
что-нибудь ее укутать.
Но он понимал, что Гранд-мастер в
укутывании не нуждается...
Девочка хотела понять, куда же именно
девался ее папа. Но никто не мог ей этого
объяснить. Оказывается, в мире все еще
существовали вещи, которых никто не мог
объяснить. Тогда девочка решила тоже стать
Игроком, и не просто Игроком, а Гранд-мастером,
как папа. Ведь она верила в Игру, и в то, что в Игре
все возможно. Даже то, что невозможно в принципе.
Но никто не хотел ее учить. Все говорили:
"Подрасти!" Все обещали: "Погоди, вот
придет время!.."
И тогда девочка, вспомнив кое-что из
того, чему папа научил ее когда-то в шутку,
отправилась в открытый космос. Она решила найти
колонию лакров.
Ведь лакры - совсем глупые. Они не
станут ей говорить: "Погоди! Подрасти!". И
если она притворится маленьким лакренком, они
примут ее за свою. И она подсмотрит у них
кое-какие их секреты. Она научиться играть в
складках пространства вместе с другими
лакрятами. Она научится управлять материей и
чувствовать Миг и Вечность, и превращать
Вечность в Миг...
И она научилась. Правда, времени на
это ушло много, очень много. Целая жизнь. Но с
точки зрения Вечности Миг и Жизнь - одно и то же.
И ведь на своей планете, в реальном
времени, она продолжала оставаться ребенком, и
подрастать совсем, совсем понемногу, как и
положено обычным детям...
Девочка не плыла, а свободно шагала по
пространству, как по тротуару. Она становилась
все ближе к тому, что совсем недавно было сначала
частью всеобщей серости, затем - скоплением
разноцветных шариков, затем -
реактивным гоночным болидом, а
теперь было странным пузырем,
наливающимся опасным внутренним
пламенем.
Пузырь вот-вот должен был лопнуть, но
девочка на это не обращала никакого внимания.
Когда ей оставалось до пузыря совсем
немного, она подняла руки к своей прическе и
что-то сделала с ней. Один из ее бантов
расплелся.
Но она и на это не обратила внимания.
В руке девочки блеснуло что-то очень
маленькое, но что именно - на таком расстоянии
было не разглядеть.
Подойдя совсем близко к пузырю, и
ничуть, по всей видимости, не боясь его жара,
девочка взмахнула той рукой, в которой у нее
ничего не было. И переливающийся болезненными
оттенками пузырь вновь превратился в шарик. Но не
в крошечный быстрый шарик, один из тех, которые
совсем недавно метались в Изначальной Сфере, а
большой и яркий надувной шар, с каким
так приятно играть где-нибудь на празднике.
А затем девочка поднесла к шару
другую руку. И Лешка понял, что в ней она держит
обыкновенную булавку.
И шар вдруг, действительно, бабахнул!
Из него вылетела какая-то
разноцветная масса и взметнулась в космос, и
скрыла на время девочку от остальных Игроков.
- Гранд-мастер! - воскликнули трое
Игроков в ужасе.
На миг им показалось, что эта масса и
есть миллионоградусная звездная плазма.
Но ужасались они зря.
Девочка-Гранд-мастер все так же спокойно уже
возвращалась к ним.
А то, что вылетело из лопнувшегося
шара, оказалось никакой не плазмой, а праздничным
разноцветным конфетти. И оно осыпало их одежду,
волосы и плечи легким дождем.
Да, теперь уже все четверо участников
этой игры вернулись в свой обычный вид.
И, одновременно, в необычный. Ведь ни
космический холод, ни отсутствие атмосферы не
имели сейчас для них никакого значения.
- Ну что ж, - сказала Гранд-мастер,
подойдя и взглянув
каждому из Игроков прямо в глаза. - Эта
Игра закончена. Благодарю
вас всех за то, что не отказались
принять в ней участие, за то, что каждый из вас
великолепно провел свой гейм. И Вас, Мастер Олег,
и Вас, Мастер Стальной Джордж, и Вас, Мастер
Алексей.
- Я - Игрок второго класса! - поправил
Гранд-мастера Лешка.
Стальной Джордж не сдержался и
фыркнул, Олег покачал головой, а Гранд-мастер,
улыбнувшись, повторила:
- Нет, я обратилась к Вам правильно -
Мастер Алексей!
Теперь Лешка уже не стал ей возражать.
А серде его забилось в груди горячо и гулко.
- А теперь - всем до свидания! -
улыбнулась Гранд-мастер немного грустно.
- Подождите! - воскликнул Олег. - Могу
ли я узнать... Могу ли я спросить... Как Ваше полное
имя, госпожа Гранд-мастер?
- Меня зовут Сэмми. А фамилия моя -
О'Коннор. - просто ответила Гранд-мастер.
- Да, конечно... - пробормотал Олег. - Я
должен был сразу...
Возникла небольшая пауза. Все
смотрели на Гранд-мастера, а она смотрела на
звезды, и взгляд ее был при этом каким-то далеким.
Но вовсе не холодным.
- Вот что, - начал опять Олег. - Вот что
еще я хочу сказать Вам, Гранд-мастер... Где бы Вы не
находились, в какой бы Игре не участвовали, я
всегда готов играть вместе с Вами!
- И я! - воскликнул Стальной Джордж.
- И я! - поддержал Игроков Лешка.
- Я знаю это. - сказала им Гранд-мастер
Сэмми О'Коннор.
И улыбка ее стала светлой.
