Слон лежал в ванной, наполненной
водой с радоном, и наслаждался преимуществами
своей касты. Наконец через наряды, залеты и
строгачи он добрался до звания старшего офицера.
Служба перестала казаться ему серой и
беспросветной. Чем дольше он майорил, тем больше
прелестей открывала ему жизнь. Отходив в майорах
три срока, теперь он вцепился в армию зубами и с
удивлением вспоминал самого себя лет десять
назад. Лейтенанта, всеми правдами и неправдами
рвущегося на дембель, которого драли за порядок
во взводных тумбочках, не подвязанные
подматрацники*, не проклейменное обмундирование,
отсутствующие хлястики на шинелях, косяки в
журнале учета боевой подготовки, внешний вид
подчиненных, грязное оружие и... За что только его
не драли. Неужели все это было именно с ним?
Наверно. По крайней мере, он отлично помнил, как
командир роты на совещаниях ежедневно спрашивал:
"Товарищ лейтенант, вы что, идиот?" А
проверку порядка ротный начинал с его взвода и,
найдя под очередной подушкой носки, звал Слона
поближе и кидался ими, стараясь непременно
попасть в лицо. Потом объявлял взыскание и
смеялся. Теперь, если Слон не выполнял половину
всех задач в срок, а другую половину даже не
начинал выполнять, командир полка - бывший ротный
- указывал ему: "Ты, Евгений Саныч, видимо,
что-то здесь упустил". "Так точно, - отвечал
Слон, будучи мастером спорта по виноватости и
серьезности лица. И шел после совещания смотреть
ящик. Футбол или сериал - все равно. Или являлся к
военной медицине, которая, только увидев его в
дверях, сразу предлагала освобождение от всего
на шесть суток. И он не мог уже и поверить, что
раньше, с температурой тридцать девять, он всегда
встречался полковым доктором ласковой улыбочкой
и словами: "Что, браток, у тебя опять энурез"?
А потом получал две пригоршни колес и снова
тащился в подразделение.
Теперь все было не так. Приходя в
гарнизонную поликлинику, он едва отбивался не
только от освобождения, но и от какой-нибудь
путевки. И военная медицина все спрашивала: "А
что? Вас не отпустят в отпуск для посещения
санатория? Кто у вас командир? Мы ему сейчас ему
позвоним и поставим его на место! Безобразие, да и
только"!
- Не надо звонить! - великодушно щадил командира
Слон, испытывая от этого удовольствие и
продолжая вяло отбрыкиваться от
санаторно-курортных благ.
Но в последнее время что-то непонятное
происходило с ним. Он все так же мог мешать спирт,
водку, вино и пиво, не спать по ночам и не есть
сутками, но только медицина цеплялась к нему
сильнее все и сильнее. Он стал чувствовать
смутную тревогу и ждал чего-то, пока его не
скрутило так, что из дома до госпиталя пришлось
катиться на "скорой". И хотя в госпитале тоже
было много неизвестных ему раньше приятных
мелочей: офицерская палата, офицерский туалет,
ключ от которого висел у него над кроватью на
гвоздике - все равно он не чувствовал той радости,
которую ощущал ежедневно, появляясь на службе со
своим обычным опозданием в пятнадцать минут.
Тревога, как оказалось, была не напрасной. Медики
назвали то, что его скрутило, поченой коликой и
нашли у него камни, печень и еще нервы. А потом
выписали, запретив все, к чему он привык. И то ли
он испугался, то ли просто потерял ориентиры в
жизни, но только когда в поликлинике ему в
очередной раз попытались всучить путевку, он
согласился.
И вот теперь уже вторую неделю он
ходил только в фито-бар, гулял по морскому
зимнему пляжу, посещал грязи, аутотренинг, массаж
и еще психотерапевта. Ориентиры вернулись вместе
со спокойствием и неисчезающим, как и прежде,
чувством блаженства.
Лежа в ванной в костюме Адама, он, размякший в
тепле, как пластилин, впитывал спокойствие и кайф
каждой точкой своего тела. Даже вопли сновавших
перед ним медсестер - теток с фигурами борчих
сумо - не могли нарушить его душевного
равновесия.
Неожиданно на фоне успокаивающих воплей и
шестидесятых размеров раздалось
чужеродно-интеллигентно:
- Простите, я часы не могу найти...
Значит, за тонкой перегородкой после ванной
одевалась женщина.
- Что-ох, милая? А? - это были явно децибеллы одной
из борчих.
- Часы я здесь...
- А, часы... Ну тк ищи теперь, кому они нужны, твои
часики!
- Искала уже... - женщина продолжала
неуверенно-виновато.
- Милая, ты еще ищи! В одежде искала?
- Да...
- Ну, и еще поищи! Давай, раздевайся!
- Так я...
- Раздевайся давай! - рявкнула по-начальнически
борчиха.
Слон услышал шелестение и шуршание.
- Вот, в кофточке посмотри. Чево, нету?
- Нет...
- В штанах. Ага... В колготках. В лифе. Нету? Тогда
там посмотри! Давай-давай, может они у тебя туда и
упали, и все, зажевало их.
Слон открыл один глаз, потом второй. Лежал и все
пытался представить, как что-то может упасть
туда. А поиски не прекращались ни на минуту. О том,
что там может зажевать, думать не хотелось.
- Чево, нету? Тогда в сиськах глянь. Нету? Ну, не
знаю уже... Одевайся, что ли...
За стенкой зашелестело и зашуршало.
- Так, что такое? - возник за перегородкой голос
второй борчихи сумо, начальнический еще больше.
- Да вот... - совсем потерялась женщина.
- Часы она потеряла! - доложила борчиха та, первая.
- Ну, это вы положили куда-нибудь! В одежде где-то
застряли. Вы ведь снимали их?
- Да, но...
- Понятно тогда. Раздевайтесь! Ну что вы смотрите?
Раздевайтесь живо! Что мне, час с вами возиться,
что ли?
Зашелестело.
- Так, в брюках посмотри. Нету? В колготках. Опять
нет? В трусах! Нету? Тогда еще там посмотри. Может,
сунула в трусы, когда одевалась. Они туда и упали.
Слон заворочался в ванной. Спокойствие покинуло
его. Он живо представил себе то место в трусах,
которое затягивает в себя, как магнит.
Пластилиновое тело его проснулось и затвердело.
- Что, нету? В сиськах еще посмотри. Вот! Видишь!
Номерок-то у тебя в сиськах! Посмотри лучше! Нету?
Тогда и не знаю...
Слона разволновало, как молодого бычка, несмотря
на радон. Его фантазия тщетно пыталась
нарисовать бюст, в котором только со второй
попытки удалось найти номерок гардероба. Он
ерзал и ворочался, но фантазия была бессильна, а
волнение от осознания этого бессилия - еще
больше. Женщину тем временем убедили в том, что
часы она случайно смахнула в ванну, когда
одевалась, и их засосало вместе с водой. А в этом
случае искать бесполезно, потому что их сразу
унесло в канализацию, а оттуда в море.
Пока Слон долеживал в ванной, в воображении его
вспышками мелькал загадочный необъятный бюст.
Блаженство его не покидало. Но спокойствие так и
не вернулось.
* В армии под матрац, чтобы не
рвать его, подкладывается подстилка, которая
привязывается к сетке кровати.
Здесь вы сможете не только
прочитать рассказы и повести, но и опубликовать
свои... Чтобы вступить в члены нашего клуба
достаточно просто прислать Ваше произведение...