Непокорный, явно довольный
шуткой, бодро вышагивал вперед.
- Когда мы пойдем к любителю рыбок? - спросил
Маленький, которому гораздо меньше нравилось,
что их, а значит и его, снова пытаются ловить.
- Не суетись. Вечно ты торопишься. Вечером пойдем.
А пока еще полно времени. Лучше зайдем вон в тот
клуб, - кивнул Непокорный в сторону обветшалого
четырехэтажного здания. - Сейчас полезно
ненадолго смешаться с толпой. Заодно посмотрим,
чем теперь они развлекаются.
- А че смотреть. Вон афиша: “Алмазы и ржавчина” в
стиле тяжелая смерть, если я правильно перевел.
Пройдя мимо задумавшегося билетера, троица
попала в довольно большой зал, битком набитый
населением младшего и среднего возраста. Изредка
попадались пожилые. Сидеть здесь было негде, и
они медленно, но верно стали продвигаться вперед.
- Сейчас начнется, - интуитивно пискнул Маленький,
с опаской посматривая на окружающих его местных
жителей. В большинстве своем они почему-то были
одеты во все черное и гремели цепями самых
различных форм, размеров и начертаний. Многие
имели на себе изображение собственных голов
после смерти и очистки от кожи и прочего мяса.
Маленький тоже напялил на себя черную куртку,
подпоясался клепаным ремнем и стал абсолютно
незаметен в толпе.
Раздался грохот страшного взрыва, предваривший
несколько ослепительных вспышек. Маленький в
ужасе сжал руками торчащие уши. Откуда-то снизу
повалил густой дым, и на небольшой помост
выбежали пять артистов. В руках почти все они
держали какие-то фанерки о трех и четырех углах с
длинными наконечниками. Обладавший же самым
впечатляющим видом не держал ничего, но, сделав
сальто, ринулся к металлической стойке у края
помоста.
Вдруг один из пятерки коснулся средним пальцем
своей треугольной фанерки, и рев окружающей
толпы сразу же показался детским лепетом,
потонув в ужасе раздавшегося звука.
- Похоже на начало третьей мировой войны, -
сдавленно прохрипел Ласковый. - Пожалуй, я пойду
покурю.
- Стоять по местам. Наблюдать.
Тот, кто прыгал у микрофона, издал нечеловеческий
вопль: “Бесплодное утро” и плавно перевел его в
пение, если можно так выразиться:
Нет ни Свободы,
Нет ни Добра.
Встало Бесплодное Утро.
Нету Погоды.
Нету Вчера.
Только Бесплодное Утро.
- Что за ахинею несет этот пациент диспансеров? -
возмутился Маленький. - Сир, разрешите мне, чтобы
он замолчал.
- Будь любезен, - ощутил неприятное жжение в левом
полушарии Маленький и предпочел замолчать.
Он пришел навсегда.
И не бросит нас - кем бы ты ни был.
Перед глазами - большая звезда.
Это - день Вельзевула.
- Ну это уже слишком, - теперь не выдержал
Ласковый. - Сир, на каком основании производится
эта профанация? Я, как назначенный Вами Ласковым,
не могу и не имею права дальше такое терпеть. И,
если они думают, что...
- Все-таки, мы дослушаем, - теперь стало нехорошо
Ласковому. - Из-за твоей нетерпеливости мы
пропустили глубокомысленное название
следующего произведения.
Маленький вдруг заметил, что он пританцовывает.
Точнее, поддавшись навязчивому убойному ритму,
тупо дергается и мотает головой.
- Что это со мной? - удивился Маленький и
остановился. Однако, через несколько секунд все
началось снова. Еще через минуту Маленький
пораженно отдал себе отчет в том, что он не только
прыгает с вытянутыми руками, издавая бешеные
вопли, но и повторяет вслух поступающий текст,
считывая его чуть раньше:
Вместе с Сатаной полетели в Ад.
Приготовься к Смерти. И достань свой Яд.
Вдумавшись в то, что он только что проорал,
Маленький застыл, как вкопаный, и, испытав
неподдельный ужас, вырубил электричество во всем
квартале.
Затем залез на подмосток в форме генерал-майора
внутренней гвардии и, подав напряжение на
микрофон, заявил:
- Господа, по техническим причинам концерт
отменяется. В связи с аварией кабеля всем
необходимо аккуратно разойтись. Купленные
билеты сохраняют свою силу для использования на
всех аттракционах города.
- Неплохо, Маленький. Молодец, - радостно услышали
растопыренные уши. - Быстро переоденься, возьми
бетакамеру, и - к артистам.
Мгновенно оказавшись в привычном белом костюме,
Непокорный подошел к истекавшему потом
вокалисту.
- Добрый день. Съемочная группа телекомпании TNT.
- Уже вечер. И никто не имеет права снимать наши
концерты без разрешения.
- А вы, насколько я понимаю, господин Скорпион.
- Ну, - разом высохнув, взглянул исподлобья
Скорпион.
- К сожалению, мы можем заплатить только 20 тысяч
за двадцатиминутное интервью. Возможно в
следующий раз. Хотя при желании, - Непокорный
замолчал, достав деньги.
Скорпион поперхнулся, но не сумел сдержать
выражение лица. Сначала на нем пробежало
радостное изумление, затем - страх, недоверие,
испуг, плавно перешедшие в исходное состояние
радости, когда он ощутил в своих руках приятные
пачки бумаги. Несколько раз кинутый в детстве, он
просмотрел содержимое, убедившись, что бумага
настоящая. И это привело его в еще большее
изумление.
- Мы считаем TNT лучшей компанией на этом
континенте. Наша гримерная рядом. Проходите,
пожалуйста, - наконец смог вымолвить Скорпион.
Рассевшись в комнате.
Да. Собственно, когда они расселись в комнате,
наступило молчание. Но в этом нет ничего
необычного. Такое бывает сплошь и рядом. Просто
Непокорный ждал, кто первый из его новых знакомых
нарушит молчание. Но почему-то никто этого не
делал. Пришлось начинать самому:
- Отлично. Рад всем. Он будет снимать нашу беседу, -
привстал, клоунски поклонившись, Ласковый, сразу
поняв, что речь идет о нем. - Ненавязчиво. Думаю,
что это нам не помешает.
- Конечно, - согласно закивали головами сидевшие
напротив, напряженно подсчитывая, сколько будет
20 умножить на 0,7 и поделить на пять.
- Мне весьма жаль, - продолжил Непокорный. - Что мы
не смогли прослушать весь концерт целиком. Но
иногда обстоятельства сильнее человека. Думаю,
вы подарите нам свой кристалл с этой записью, -
Непокорный мило улыбнулся, поставил на стол
какую-то необычную бутылку и, изобразив
задумчивость, промолвил:
- Мне кажется, необходимо отметить наше
знакомство. И, если возможно, пока мы будем это
делать, я бы с удовольствием посмотрел ваши
тексты, которые не удалось дослушать.
- Когда кажется, креститься надо, - невпопад
вякнул бас-гитарист и тут же осекся.
- Конечно. Но, к сожалению, я без головного убора. И
у меня нет документов. Так, что и проверять
нечего. Впрочем, если вы настаиваете, -
перекрестился Непокорный. - Лучше выпьем. - И взяв
протянутые ему бумаги, углубился в чтение.
Прошло полчаса, в течение которых музыканты,
поочередно чокаясь то с Маленьким, то с Ласковым,
сменявшими друг друга у камеры, пили. Ласковый
пытался поддерживать беседу, считая, что он берет
интервью, но у него это плохо получалось.
В итоге снова агрессивно выступило молчание.
“Алмазы и Ржавчина” начали переглядываться,
выразительно поворачивая головы в сторону часов.
Бас решил взять инициативу в свои руки:
- Уважаемый, речь шла о двадцати минутах, а прошло
уже тридцать. Извините, как к вам обращаться?
- Ах да, вот моя карточка, - протянул Непокорный
кусочек картона.
Сидевшие рядом с любопытством склонились над
картонкой, рассматривая содержание.
- Извините, но там ничего не написано.
- Правда? - изумился Непокорный. - Значит, я вытащил
не тот листок. Кстати, а что бы вы хотели, чтобы
там было написано? - изобразив предельную
тупость, спросил Непокорный.
- Президент TNT, например, - заржал второй гитарист.
- Пожалуйста, - протянул кусочек картона
Непокорный.
- Ого?! - удивились пятеро. - Но здесь нет имени. Как
Вас называть, господин президент?
- Ого. Можете называть меня a $ ± y N A A w <сбой в
программе>.
- Итак, перейдем к вопросам.
- Нас уже ждет машина.
- Тогда все. Думал вы возьмете еще хотя бы тысяч
семьдесят. И мы бы быстро уложились. Ласковый, дай
людям.
На столе появилось несколько аккуратных пачек.
- ...
- Вот и отлично. Я изучил ваше популярное
творчество. Оно весьма интересно и экзотично
местами. Нашей телекомпании очень хотелось бы
получить ряд комментариев от авторов. Это будет
иметь огромный эффект. Естественно, как и ваш
гонорар от каждого показа тоже, - посмотрев на
присутствующих мягко сообщил Непокорный.
- Почти стольник за полчаса. Нам хватит на
трехэтажную виллу. Нет, лучше новый транспорт, -
зашептались между собой ”Алмазы”.
- Ваше предложение настолько же интересно,
насколько и взаимовыгодно. Думаю, что вы
единственный, сумевший столь правильно оценить
наши способности, популярность и перспективы, -
выразил общее мнение команды Скорпион.
- Прекрасно. Что может быть лучше, чем достижение
спокойной договоренности, - улыбнулся
Непокорный. - Итак. Давайте посмотрим. О чем вы
поете? Бес. Смерть. Топор. Умри. И еще, вот я
прочитал: какой-то Люфер...
- Люцифер, Сэр, - ответил Скорпион.
- Вот-вот, этот Фер. Вы же понимаете и каждый день
видите своими глазами, сколько народу слушает
вас. Некоторые из них...
- Да.
- Зачем же внушать им этот бред?
- Извините, Сэр. Мы понимаем наши с Вами
возрастные отличия. Но, как слуги Дьявола...
- Кого? - тихо удивился Непокорный.
- Люцифера. Его. У него много имен. Мы должны
отражать его суть. Зло, разрушение и смерть, -
ответил бас.
- Простите. Ваш друг, этот, как его там, Фер - он сам
сказал вам об этом?
- Нам достаточно того, что мы знаем и думаем, -
вмешался ведущий лидер.
- Странно, казалась людям всегда недостаточно
того, что они знают, - пробормотал про себя
Маленький.
- Я, как соавтор, думаю, что мы не должны
скрываться. Нам не страшно, - гордо мотнул
волосатой головой второй лидер.
- Просто, таким способом мы зарабатываем деньги, -
перебил говоруна Скорпион. - Если людям нужны
песни о Люцифере, мы будем делать такие песни.
Когда им понадобятся песни о макаронах - будем
петь о макаронах. А верить или нет в то, что мы
поем - извините. Мы несколько умнее толпы.
Музыканты уже начали было традиционно спорить
между собой, ибо каждый имел свою точку зрения на
совместное творчество, но интервьюер прервал их:
- Значит, зарабатываешь деньги чужим именем? -
пристально, и в то же время, как бы вскользь,
бросил он взгляд на Скорпиона. - И тебе не стыдно?
- Вы меня, конечно, просите, но ваш разговор..., -
начал было Скорпион, но вдруг решил остановиться,
вспомнив о пачках на столе.
- Конечно, прощу. Но только заблуждающегося.
Потому, если возможно, - Непокорный медленно
обозрел сидящих напротив. - Выпьем и сделаем
по-иному.
После того, как стаканы были опрокинуты, все
повеселели, и можно было продолжать. Никто не
обращал внимания, что бутылка, из которой в
восьмером пили уже почти час, оставалась
практически полной.
- Пусть будет так, - засмеялся Непокорный. - Я начну
зачитывать фрагменты ваших песен. А вы будете
комментировать. Сама музыка, кстати, весьма
неплоха. И за полученное мною удовольствие
каждый из композиторов будет лично мною
награжден. Поехали?
- Поехали. Я ведь тоже соавтор музыки, -
приободрился Скорпион.
- Вот самое оригинальное, из того, что удалось
найти, - Непокорный взял лист бумаги и начал
цитировать:
В сумасшедшем доме
Не горят огни.
Чтобы загорелись,
Взять три топора
Выпусти кишки.
Нюхай плоти гарь.
Посмотри наружу:
Сатаны кресты.
Белый стих - единственное достоинство этой
абракадабры. Правда, есть еще одно. Больше -
ничего нет. Как такое можно петь? Как такое вообще
могло прийти в голову? Это же бред. Даже если вы
случайно хотели что-то сказать этим - вряд ли юнцы
вас поймут. Или поймут буквально.
- Эээ... Это образ. Шутка, - как-то сразу устав,
ответил Скорпион.
- Допустим:
Кровь посинела.
Умерли реки.
Сдохли в Аду
Лысые веки.
Это что такое? - настойчиво продолжал Непокорный.
- Не знаю. Но не можем же мы делать все время что-то
толковое. Бывают и чисто проходные вещи.
- А зачем озвучиваешь то, чего не знаешь? -
Непокорный отпил из бутылки:
Смертоносный, как гадюка,
выглядывающая из колец,
Яд здесь доходит до кипения.
Тикающий, как часовая бомба,
Короток бикфордов шнур.
- Знаю, - решился перебить читающего стих
барабанщик. - Это уж точно не наш текст. Откуда вы
его знаете?
- Верно, не ваш. У вас бы мозгов не хватило. Теперь
ты ответь мне, - Непокорный пристально посмотрел
на первого ведущего.
- Что? Что ответить? - поежился тот.
- Ты сказал, что тебе достаточно того, что ты
знаешь. Это похвально. Но откуда ты можешь знать,
что твой друг или хозяин, о котором ты так
увлеченно говорил, именно таков, как ты его себе
представляешь?
- Это общеизвестно. Я не знаю. Но все так думают.
- А ты не расписывайся за всех. Говори за себя, -
неожиданно и неизвестно откуда взявшаяся
жесткость придала голосу сталь. - Ты его видел? Ты
его слышал?
- Нет. Нет, - впервые в жизни первый ведущий ощутил
странный приступ, суть которого он не мог понять.
- А почему тогда утверждаешь?
- Его все боятся. А когда поешь о том, что несет
страх и ужас, добиваешься наибольшего. По крайне
мере в нашей сфере.
- Съемка закончена. Вы свободны, - произнес
президент TNT. Троица покинула гримерную.
- Ты когда-нибудь слышал о телекомпании TNT? -
удивленно спросил ведущий лидер.
- Нет, а ты? - так же удивленно ответил Скорпион.
- И я - нет. Может, это какая-нибудь новая? Они
сейчас плодятся, как грибы после дождя.
- Какая разница. Лишь бы деньги платили, -
философски заметил бас.
Трое вышли наружу. Уже стемнело. И люди, как
обычно, возвратились в свои дома. Закрыв на все
замки чахлые железные двери, они ощутили себя в
безопасности. Никому не приходило в голову, что
само это слово несло в себе угрозу. Ибо сначала
нужно было понять источник опасности, а потом
думать о приставке “без”. Но те, кто понимал, не
стремились запираться, ибо знали, что бесполезно.
Эти удивительные люди оставались живы, и это было
самой большой загадкой.
Все другие, населявшие седьмую планету, занялись
обычной вечерней рутиной. Ели, разговаривали,
затем ложились спать. Какими маленькими казались
они с высоты в своих бункерах. И размер этих
бункеров не имел значения. Ибо он был ничем по
сравнению с остальным, что находилось за его
пределами.
Одинокие квадраты света, даже пытаясь слиться
друг с другом, оставались одинокими. Они
как-будто пытались насытить окружающую их тьму
ночи своим ядерным электрическим светом, думая,
что это энергия. Но это была тщетная попытка.
Поскольку изначально была направлена вовнутрь, а
не вовне. Или наоборот.
Каждый, находившийся в своей замкнутой
территории, считал, что уж здесь-то он сам по себе.
Не зная, что два всевидящих ока непрерывно
смотрят.
Иногда за квадратами света наблюдали больше, чем
два ока. И неизвестно, радоваться тому или нет.
Жуткая, непонятная никому сущность сидела на
одной из крыш. И обозревала происходящее. Она (или
оно) было похоже то на черного ворона, то на
ястреба, то на что-то еще, не поддающееся оценке.
Оно меняло форму, избегая постороннего взгляда,
но сохраняло неприятную окраску. В любом случае
существо имело крылья и антрацитовый черный
цвет, абсолютность которого нарушали лишь желтые
глаза исчадия.
- И зачем Вам это было надо, Сир? - спросил
Ласковый. Но не услышал ответа.
Непокорный испытывал неприятный осадок от
состоявшегося разговора с музыкантами и пытался
определить причину, которая вызывала эту
неприятность. Быстрые размышления привели его к
мысли, что основа его возбуждения - в
несправедливости. А несправедливость была
единственной вещью, которую он не мог терпеть.
Спасенные от вымирания, ненавидят подавшего
руку? Боятся? Считают воплощением зла и смерти?
Как же так? Конечно, в чувствах нет логики. Но
откуда такие чувства? Неужели удалось настолько
грамотно воплотить замысел, о котором он знал еще
два цэта назад?
- Давайте вернемся к себе, Сир, - предложил
Маленький.
- Здесь замыслено страшное, поэтому мы пока не
можем вернуться. Уже несколько раз луна
сделалась кровью. И всадники умерщвляли мечом,
голодом и мором. Звери помогали им. Так нельзя.
Нельзя убивать тех, кто не способен адекватно
ответить, - Непокорный произносил слова, будто
поднимая груз небывалой тяжести. Казалось, капли
пота выступили на его молодом морщинистом лбу.
- Помнится, когда-то давно я предупреждал Вас, что
формируется новый образ страха человеческого, -
Маленький горестно сглотнул. - Теперь мы можем
наблюдать одно из последствий. И другие
последствия тоже. Но мы могли наблюдать за этим и
не отсюда.
- Естественно. Наблюдать могли и не отсюда. Но не
это главное. Интересно понять - что чувствуют эти
люди. И насколько они искренни в своих чувствах?
Непокорному очень хотелось именно объяснить эту
мысль своим спутникам, а не тупо внушить. Ибо,
только искренне проникнувшись, они смогли бы
приобщиться к абсолютному добру. Поэтому он
остановился, теребя свою мантию, невидимую
остальным, и говорил медленно, наблюдая за
выражением глаз его учеников...
Когда он закончил, Ласковый решился спросить:
- Вы хотите сказать, что это еще не конец нашим
путешествиям?
- Хотелось бы поговорить еще с тремя авторами,
создавшими “Знамение”. Но, возможно, это уже ни к
чему.
- Позволите наказать их? - приготовился Ласковый.
- За что?
- За подлог.
- Они уже сами себя наказали. Тем не менее, желая
одного, объективно они достигли второго. Поэтому
наказание ни к чему. Впрочем, мы пришли.
- К любителю разведения рыбок? - догадался
Маленький.
- Да.
IX
- Наконец-то я надул их всех, -
радовался Натан Карпович. - Пять лет я ждал этого
момента. Старик, конечно, хоть и хитер, но уже
неинтересен, и сильно сдал. Второй давно отрастил
уши на мою лапшу. А деньги как любит, больше меня.
И, наконец, третья. Дура, не захотела спать со
мной. Целку корчит. Обул-таки придурков. Умники,
мать их. Пусть ходят в лаптях. А я куплю себе шубу.
Шикарный телевизор. Центр и дача у меня уже есть.
И еще тачку. Буду возить в ней...
Тяжесть денег грела карман Натана Николаевича и
наполняла его весельем и гордостью.
Приехав домой, он умылся, приготовил на скорую
руку ужин из только что купленных продуктов и,
покормив рыбок, сел есть.
- Женщину бы сюда, - поперхнулся Натан. - Дина
все-таки была красивая. Может, зря я с ней
поссорился. Нет, отняла бы, тварь, половину. За эти
деньги я найду себе сотню таких Дин. Если захочу. -
И Натан стал набивать рот ветчиной и тертой
пареной морковкой. Пареная морковка очень хорошо
сказывалась на его желудке. А он всегда следил за
здоровьем методом потребления пищи.
В коридоре послышался треск. Натан Карпович
вскочил и, давясь, выбежал из комнаты, пытаясь
найти источник звука. Все вроде бы было в порядке.
Вещи стояли на своих привычных местах. Но что-то
стало не так в прихожей, отделанной заботливыми
руками наемных рабочих.
- Зеркало, - вдруг похолодел Натан. - Оно треснуло.
Маленький осколок откололся. Что бы это значило?
Кто-то умрет, - вспомнил он.
Натан стал нервно кусать ногти.
- Тьфу, суеверие, глупость, - попытался успокоить
себя Натан Карпович. И ему это удалось. На каждый
чих не накрестишься. Осталось лишь чувство обиды
и сожаления, что придется тратить деньги на новое
зеркало.
Вернувшись в комнату, он снова принялся за еду. Но
аппетит почему-то пропал, и купленные на радостях
деликатесы казались безвкусными.
Смеркалось.
“Хлипкие шарьки... И хрюкотали зелюки...”, -
окончательно отбил аппетит вдруг вспомнившийся
стих.
- Ладно, скоро приедет отец, доест, - подумал Натан
Николаевич, и, откинувшись на спинку дивана,
задремал.
Уже почти стемнело, когда автобус плавно
остановился у предпоследней остановки и открыл
двери. Салон был практически пуст. Несколько
человек встали и направились к выходу. Последним
шел пожилой мужчина, обладавший внешностью
отставного офицера безопасности. Когда он
приблизился к дверям, те неожиданно закрылись,
зажав голову старика между створками. Боль
пронзила дряблое тело, сковала волю и разум.
Страх изъял способность к сопротивлению.
- Как больно, - промелькнуло в мыслях.
Двери тут же открылись. Подкосившиеся ноги
старика не удержали его и, потеряв равновесие, он
с криком рухнул вниз на асфальт. Раздался шлепок,
и крик оборвался.
- Надо же, такая невезуха старику, - подняли
попутчики бездыханное тело. - Виском прямо о
бордюр. Так захочешь - не прыгнешь. И вроде не
пьяный был.
Подъехала машина внутренней гвардии.
- Белов Карп Харитоньевич. 1924 года рождения.
Хорошо хоть документы при себе, - заметил один из
стражей порядка. - Смотри, и телефоны
родственников есть, - обратился он ко второму. -
Видимо, готовился заранее. Иди, позвони из машины.
- Что-то отец не едет. Козел, вечно опаздывает, -
очнулся от дремоты Натан Карпович.
- Следует говорить: Мне не слишком приятно от
того, что уважаемый отец задерживается, - вдруг
почудилось ему.
- Что за бред лезет в голову? - начал злиться Натан.
- И что это я злюсь. Надо бы еще поесть тертой
морковки, нервы совсем ни к черту стали.
Зазвонил телефон.
- Кто еще может быть? - снова взбесился Натан. - И
без прозвона. Значит, чужой.
Телефон не умолкал.
- Придется подойти, - решил Натан Карпович и снял
трубку.
- Лейтенант внутренней гвардии Золотарев.
Извините, с кем я разговариваю? - послышалось в
трубке.
- Менты! Заложила-таки, сука. Ну ладно, блин. Устрою
я вам концерт, подонки, - понеслись мысли в голове
Натана Карповича.
- Алло. Алло... Вы меня слышите? - продолжала
вопрошать трубка.
- Да-да. Было плохо слышно. Белов Натан Карпович, -
наконец ответил Натан, весь мокрый от неожиданно
выступившего пота.
- Вы сын Белова Карпа Харитоньевича 1924 года
рождения?
- Да. А что?
- К сожалению, ваш отец умер.
- Как?
- Разбился, упав из автобуса, двадцать минут
назад.
Натан снова замолчал, стремительно размышляя:
Куда отец дел свои бумаги и завещание? Наверняка
отдал брату. А, может, у него не было завещания?
Тогда все поровну.
- Вас не слышно, - снова прервал тяжелые раздумия
голос из трубки.
- Какие документы были при нем?
- Только паспорт и записная книжка.
- И все?
- Да.
- Где тело?
- Его только что увезли во второй морг.
- Спасибо. Я сейчас подъеду, - Натан положил трубку
и только теперь почувствовал горечь утраты. -
Больше у меня никогда не будет отца, - вдруг
отчетливо понял он и заплакал. В нижней части
живота появилась тревожное неприятное ощущение.
- Ты заметил, какова была его первая мысль после
известия о смерти отца? - округляя глаза, спросил
Маленький.
- Да, крутой мужчина, хоть и заплакал. Но зачем он
нам? - с недоумением посмотрел на Непокорного
Ласковый. - Потратить целый день, чтоб под конец
увидеть какого-то идиота?
- Он не идиот, а концентрированное
среднестатистическое воплощение хама. Наше
появление просто ускорит силовые процессы
возврата. И в целом поможет стереть несколько
темных пятен, порождаемых такими, как он, над
поверхностью. Поэтому мы здесь.
Черное чудовище плавно разрезало крыльями
густой ночной воздух. Маленький, услышав
приближающийся шелест, посмотрел вверх и до
смерти перепугался. Желтоглазый ястреб
приближался к нему на огромной скорости.
Сжавшись в комок, Маленький испытал огромное
желание спрятаться. Чудовище приземлилось.
- Гиппо, а без эффектов можно? Посмотри, как ты
напугал Маленького, - укоризненно выговорил
Непокорный.
Маленький настороженно поднял глаза и
действительно увидел Гиппо. Ему стало стыдно.
- Маленький, не обижайся. Я же пошутил. Неудачно, -
в голосе Гиппо появились несвойственные ему
заискивающие нотки.
- А если я начну шутить? - перестав бояться,
разозлился Маленький.
- Хватит ссориться, - приказал Непокорный. - Оба
виноваты. Что там, рассказывай. Клетки?
- Да, Сир. Расслоение на клеточном уровне.
Началось два часа назад. Возврат очень
насыщенный. Видно много успел понаделать. Думаю,
на все уйдет недели полторы. Последние семь дней -
непрерывная нарастающая боль.
- А остальные?
- Вы не поверите, Сир, но остальных возврат
обходит стороной.
- Почему же не поверю? Поверю. Значит так оно и
должно было быть, - Непокорный посуровел,
пристально посмотрел на звездное небо, что-то про
себя подсчитывая. - Готовьтесь к перемещению. К
утру надо быть на северном континенте. Там как
раз наступит вечер.
